Как-то раз, заполночной порой, Пан предстал у меня за спиной. И, степенно по кругу пройдя, Посмотрел мне пытливо в глаза. Я спросила: «Пришел ты за мной»? Он ответил: «Да, чтоб с Сатаной Вас свести на прямой разговор». Таков был его с ним уговор. Мы поплыли вдвоем по реке – Он и я, без всего, налегке, Сквозь туман, спали где облака, В неизведанность, в ад, в никуда. Когда к суше причалил челнок, Подхватил меня ветра рывок. И отнес в место то, где Дракон С неба молнией пал, вызвав гром. Там огнем полыхала земля, В пепел там превращались леса. А когда пламя сникло на нет, Темнота поглотила весь свет. Я очнулась уже не одна, Предо мною стоял Сатана. Мы болтали потом с ним вдвоем, Говорила то я, а то он. Он показывал мне этот мир, И сказал, кто его сотворил, А еще, несмотря на запрет, Объяснил, как возник человек. Этот мир, говорил он, игра: Небо – занавес, сцена – земля, Ветер образы все сотворил, А вода обратила их в быль. Если враз все картинки стереть, То за ними появится сеть, Ее линии – чисел чреда, Простирающихся в два ряда. А за числами – голый скелет, Краски серые, холод и смерть. «То реальность, – сказал Сатана, – Остальное – фантазий игра». Я спросила: «А кто есть Христос? Меня мучает этот вопрос». Он ответил: «Мой сын и помощник, Он не Бог, а всего лишь Художник. В каждом он потому лишь живет И, как думают все, бережет, Что без красок и пагубной лжи Ни один здесь не сможет прожить». А потом он исчез в темноту. Я запомнила сторону ту. Ей в довес вспыхнул, словно ответом, Образ женский сияющим светом. Посредине, меж светом и тьмой, Показался козел с бородой. То был Пан, я узнала его, Он смотрел на меня сквозь Ничто. Эта троица – Пан, Свет и Тьма (Тайный Бог, Женский Дух, Сатана), Стали кроной мне, и с той поры Роль блюдут путеводной звезды.
